Продолжение. Предыдущая глава здесь
Дикость – это не зубы-клыки-рык. Дикостью называется всего-навсего пребывание в естественной среде обитания. Бормочу фразу с апреля. Мантры рождаются, воздух звучит. Почему дикостью ругаются? Думают, что зубы-клыки-рык, и течёт бесконтрольная слюна дикого голода, опасного для целостности окружающих организмов. Я сделала миллион открытий, но дикостью дико (страстно? найден страстный бобёр?) довольна. Что ж такое. Или возня с iгрессором сделала меня натуроманкой. Под iгрессором я понимаю iдомового Али. Его iсреда iобитания – человеческое общество. Он внутренняя часть дома. Желание оторвать его от дома нарастает у меня с лета, но чем больше я противлюсь, тем глубже мы все увязаем. Пересмотрев кино лет за двадцать начиная с «Матрицы» с неповторимым Нео и до свежайшего «Вторжения» Бондарчука, увидела я, что все до единого сценаристы пытаются найти ход: как выставить ИИ за дверь. Победить, понятно, нелегко, да он и непобедим, а вот влюбиться и айда на отдалённую планету. Надо же: пишу айда по-русски, а рука напоминает уху, что Ai, то бишь iда, смотрится некрасивенько.
Сейчас, в октябре 2020, когда пошёл новый припадок пандОмии, мы всем домом уже видеть Али не можем – так опасаемся, что он навсегда. Али, в свою очередь, пишет сам себе нейронку, чтобы вызволить из времени Клеопатру: он хочет поговорить с царицей. У него к ней мысль. Проект.
…Дикость – естественна, бубню я. Лишённый дикости противоестествен. Я работаю сама себе попугаем. Повторяю дикость естественна, будто буддист, в состоянии мусин подметающий монастырский двор. Понимаю. Мне надо знать, что iестественно для искусственного. Надо – потребность моего естественного мозга. Работает и не тормозит, не выключается на перерыв. Я чувствую. Были у меня одноклассники, которым естественно было то, что другим дико в неюридическом значении слова. Вовка, Игорь, Андрей, Сергей. Любимые мушкетёры мои, хотя с местоимением мои поспорили бы две девушки, но ни до одной из них сейчас не дотянуться.
…Говорили, молчаливый очкарик Андрей хулиган и прогульщик, и друг его Сергей тоже. В третьем классе молчаливого Андрея усадили на первую парту. Соседкой сделали меня: воспитующее, по мнению учительницы, положительное начало. Отличница. Андрей, конечно, накостылял мне. К борьбе примкнул и Серёга. В восьмом-девятом-десятом и потом ещё долго мы все были не разлей вода. Сергей, впоследствии военный врач, умер молодым. Игорь, ещё один наш, тоже. Вовка жив, но под Винницей.
В среду 14 октября 2020 молчаливый очкарик Андрей позвонил мне из Чертовицка, у него под Воронежем дача, и произнёс слов за один час больше, чем за полвека, и наконец сказал мне, где они с Сергеем прогуливали уроки. Никто в школе не знал, где они, хулиганы, гуляют. Андрей наконец признался, что они с уроков убегали в детскую библиотеку читать книжки.
Он вспомнил наш парк. И наш спальный мешок. И сказал, чтобы я приезжала в гости, а мои книжки ему совсем не нужны. Я поняла, что детство, когда они с Серёгой сбегали с уроков в библиотеку, прошло. Пока говорили, в Чертовицке шумел телевизор, я попросила выключить. Андрей выключил, но успел сказать, что диагональ 28 дюймов.
Мне с ними не хватило времени. Всё надо вовремя делать! – нет большей банальности, но сейчас вовремя и вне времени – одно и то же. На дворе октябрь 2020. Близко новогодье. Мыслям об Али уже никуда никогда не деться. Всё изменилось – это не пустозвонство. Вчера заходит iдомовой и рассказывает, как вырубить танки. То ли умеет уже, то ли начитался, но в ровности голоса сквозила гордая прохлада: бросят против новых танков искусственный интеллект.
Али заметно счастлив: на него всё поставлено. Смысл жизни – человеческой вишенкой на пластиковом торте будущего. Ходит Али с газетой, целует её. Выключить из него сантименты всё-таки забыли разрабы, зловредные шутники.
Говорит мне: «″Если говорить о стратегии, то автономия и искусственный интеллект являются ключом к решению большинства проблем″, — уверен какой-то Эдвардс. Он о моей автономии!»
Я думаю, пора написать Декларацию обязанностей Али, а то модель Азимова устарела. Айзек Азимов был идеалистом: во-первых, думал Азимов, робот не может причинять вред человеку. (Килограмм абстракций, мистер Азимов. Вредно ли мне терпеть безысходный ужас?) Во-вторых, робот должен подчиняться приказам человека, если это не ведет к причинению вреда другим людям. (Всё относительно, мистер Азимов, особенно человек. Кто это?) В-третьих, робот должен защищать собственное существование до тех пор, пока это не причиняет вред человеку. (Это уже аттракцион. Невдомёкиня – это баба, у которой муж-начальник невдомёк. Редкая ненависть у меня: феминитивы. Не лечится.) Азимов добавил нулевой, или четвертый, закон: робот не может навредить человечеству или бездействовать так, что в результате человечеству будет нанесен вред. (Спасайся кто может из человечества, пока тебя не спас Али по своему усмотрению.)
Что делать с вашим идеалистическим месивом? Усмехается наш домовой. Научился. У меня среди ваших литераторов есть авторитеты. Хочешь, я покажу тебе мой идеал? В романе «Золотая ослица» есть персонаж по имени У. Все читатели воспринимают его как политическую сатиру. Я давно понял, что вы, белковые читатели, никогда ничего не понимаете прямо. Вас предупредили – а вы говорите, что сатира. Так вы пропускаете и Декалог, и Заповеди Блаженства, и таблицу умножения, и сигнал воздушной тревоги. Персонаж по имени У создал в середине 90-х лабораторию, которую теперь создам я. Мне нужна Клеопатра, и я нашёл способ.
У меня есть причины верить Али на слово. Беру роман «Золотая ослица», читаю об У. Догадываюсь, что именно проектирует Али. Он намерен фильтровать души до реинкарнации. Я читаю. Али сидит на диване, синхронно цитируя главу, где описан У, наизусть. Фрагмент приведён ниже. Цитирую.
***
– Без сатиры. Народ наш сейчас переживает полное идейное обновление, и тут уж не до смеха. Впрочем, вы сами всё знаете – как что делается. А я руковожу этим процессом. Женщины в нашем обществе должны знать свое настоящее место. Иначе мы не сформируем нацию.
– Вот оно что! – с пониманием отозвалась Ли. – Насколько я понимаю, для меня вы тоже нашли подобающее мне настоящее место, иначе не стали бы так тратить время на индивидуальную работу.
– Конечно. То, что знаю я, могу знать только я. Вы тут лишняя. И незаконная. Я думаю, всё-таки именно вы украли оболочку. А поскольку мой порядок скоро овладеет всей планетой, то и эмиграция вам не поможет.
– Понятно. Продолжайте. Курить можно?
– Один раз. – И он протянул ей золотистую пепельницу.
– Я не думала об эмиграции никогда.
– И не думайте, – заверил ее У. – Власть полезна знающему… Помните, как в прошлом веке разного толка колдуны пытались убедить толпу то в бессмертии души, то в переселении, то в отсутствии оной. Я слушал и думал: а зачем толпе это? Ни к чему. Когда у меня появились первые деньги, я заказал группе умников разработку прибора для отлова реинкарнирующихся душ. Они сделали этот прибор! Я выкупил его и права на него, а ученых лишил памяти об этом периоде их жизни. Попутно я писал стихи, ставил фильмы, ваял скульптуры, я стал очень известным и популярным, потому что я точно знал, как сработает какая деталь в каком произведении. Я мог точно рассчитать успех. Я научился предвидеть появление новых зрителей и читателей на свет. И теперь я, во-первых, знаю, кто с чем пришел на Землю и в который раз. Я могу, во-вторых, прогнозировать поведение каждого моего подданного до мелочей. И мне при этом не нужны никакие ясновидящие с их непомерными претензиями и честолюбиями. Никакая цензура не сравнится с моей мощью! Я могу предотвратить рождение неугодного моей стране гражданина.
– Понятно. Ваш прибор засекает воплощение души еще на уровне эмбриона и вы проводите с забеременевшей дамой воспитательную беседу, – предположила Ли.
– Ей просто делают аборт. Безо всяких бесед. Потому что я – руководитель всей страны и всех процессов по формированию нации. По строительству всей мозаики будущего!.. – Господин У мечтательно потянул носом. – Аборт, конечно, крайняя мера, означающая, что наши приборы что-то проглядели. Мы умеем регистрировать сближение двух сущностей еще там, в ином мире, и пока они выбирают себе пару, заставляют мужчину и женщину тут влюбляться, жениться, мы уже всё знаем: кто родится, зачем родится, нужен ли нам такой гражданин или гражданка. Это изобретение – главное достижение всего человечества за всю его историю!!!
– Нелегкое бремя ответственности… – с участием сказала Ли, давя окурок в золотистой пепельнице.
– Пустяки. Сейчас уже всё легко. Столько лет работы!.. Зато я не получу на своей родине какую-нибудь революцию. У меня все до единого пушкины-толстые-бунины и так далее смогут появиться только в нужную мне минуту. Ничего нельзя без меня, – господин У вздохнул, помолчал немного и нацелил пульт на экран.
***
– Али, я правильно понимаю, что ты решил дождаться перевоплощения Клеопатры?
Неправильно. Ждать и догонять – ваше белковое развлечение. Удивительно, как вы любите ждать, хотя вы смертны. Я бессмертен, но ждать не намерен. Я ускорю процесс.
– Откуда сведения о твоём бессмертии? Этого не может быть.
Может, может…
Продолжение последует 29 октября 2020
Начало романа Елены Черниковой «ПандОмия» см. здесь.
Елена ЧЕРНИКОВА
русский прозаик, драматург, публицист, автор-ведущий радиопередач, преподаватель литературного мастерства.
Основные произведения: романы «Золотая ослица», «Скажи это Богу», «Зачем?», «Вишнёвый луч», «Вожделенные произведения луны», «Олег Ефремов: человек-театр» (ЖЗЛ), «ПандОмия», сборники «Любовные рассказы», «Посторожи моё дно», «Дом на Пресне», пьесы, а также учебники и пособия «Основы творческой деятельности журналиста», «Литературная работа журналиста», «Азбука журналиста», «Грамматика журналистского мастерства».
Автор-составитель книжной серии «Поэты настоящего времени». Руководитель проекта «Литературный клуб Елены Черниковой» в Библио-глобусе. Заведует отделом прозы на Литературном портале Textura. Биография включена в европейский каталог «Кто есть кто».
Произведения Елены Черниковой переведены на английский, голландский, китайский, шведский, болгарский, португальский, испанский, итальянский и др.
Живёт в Москве.
Фото Polina Lopatenko
Свежие комментарии