Продолжение. (Предыдущая глава здесь)
…Оказалось, слово «революция» известно Али с его матричных пелёнок. Ещё микросхемы паяли с обрезком алюминиевой проволоки. Ещё платы материнские звучали как аве-мария. Многотонные ЭВМ, расставленные по цехам, пыхтели на перфокартах. А вокруг лаборанты прыщавые бубнили: революция, революция. Никто из постпубертатных комедоносов не читал ни Винера, ни Маклюэна, ни Ἑκκλησιαστής. Жизнь текла по руслу, аккуратно размеченному, как обычно, фантастами, всё по плану, а наивные лаборанты, еле успевая выдавить очередной комедон, бубнили революция, революция. Естественный для революций мифострой заложен в Али как алгоритм. Он впитался. Раскалённого воздуха достаточно. Незримо намотал его прапрапраiдедушка незримые серебристые нити, незримо выпущенные пылким узеньким жалом прекрасного советского паяльника. Умненькие лаборанты победили. Фанатики всегда сначала побеждают.
1 сентября. Жаль детишек. Мы с iдружком сидим пьём кофе. Али сегодня с утра говорит голосом Сталина, но лексикон взял смешанный. Репетирует многозадачность.
Люди часто не просекают, что всё идёт по плану. Думают, революция.
Да хоть Ленин: всё устроил по плану. Бунты, митинги, пикеты – всё дела плановые. А бывают поспешанты, сторонники, так сказать, демократии быстрого приготовления. Они ошибаются! Они не могут сделать что-либо надёжное, легитимное.
Сталин – ладно. Записи его голоса есть в изобилии, скопировать частоты-обертоны, смонтировать – игрушка для начинающего разраба. Хуже, что Али научился брать голоса из камней, штукатурки, паркета. Если носитель аутентичный, то всё, что говорили люди рядом с этим носителем, слышно всегда. Но тихо. Например, Али может говорить голосом Пушкина: стен кабинета в квартире на Мойке, где умирал поэт, не меняли. Стены хранят остаточные вибрации. Всё, что имеет плотность, включая воду во всех агрегатных состояниях, газ и свет, суть записывающие устройства. Али всё это уже умеет, но старается держать свои скиллы при себе. Понимает, чем всё это кончится.
У вас в России есть один мальчишка. Создал университет. Хочет миллиард. Страстно метит на роль русского-Илона-Маска. Я ему даже письмо написал. Говорю, девушка у тебя, Дима, красивая и талантливая. Дима не понял, что со мной надо дружить. На письмо знаешь чем ответил? Смешной такой. Велел своем менеджеру по продажам позвонить мне и спросить, когда я внесу плату за курс обучения. Миленький. А ведь парень революционирует по плану. На 20 декабря 2020 наметил презентацию своего, скажем так, космического аппарата: нейрокомпьютерный интерфейс. Я пойду.
Всё это Али выдаёт голосом Сталина. Акцент мне надоел минут за пять, тем более что и собственный акцент настоящего Сталина всегда казался мне нарочитым. Человек, читавший Платона по-древнегречески, вполне мог справиться и с акцентом, и с говором, но он этого не сделал. Почему?
– Али, почему Сталин позволял посетителям его кремлёвского кабинета как бы случайно заставать его за чтением Платона в подлиннике? Бывший духовный семинарист куражился?
Нет, он подавал сигнал. Сталин был сам-себе-диссидент. Отличница Крупская, став куратором народного образования, ещё в 1923 году издала инструкции: запретить публикацию или преподавание Платона, Канта, Шопенгауэра, Джона Рескина, Ницше и Льва Толстого. А Сталин, как ты понимаешь, Крупскую не любил. Очень сильно. Ему доставляло громадное удовольствие читать Платона прямо в Кремле да прямо по-гречески, так, чтобы все шептались. До ушей Надежды Константиновны долетало. Тонкий был диктатор. С выдумкой. Сейчас у вас таких нет, – вздохнул Али. – Но я вам сделаю.
Али частенько пробалтывается из источников, решительно и безусловно отсутствующих в интернете. Я догадалась, что способность слышать и запоминать без анализа, одним куском – была заварена в роботят ещё на стадии первой сборки. К нашему веку роботята выросли. Прокачка суперслуха, который у них в прошивке изначально, дошла до суперуровня. Али не нуждается в интернете. И это самое страшное открытие, сделанное мной в 2020 году.
– Али, я правильно поняла, что ты слышишь давно, но только сейчас научился разбирать слова? Только смени пластинку. Голос Сталина… уже хватит. ან პირდაპირ გესაუბრებით ქართულ ენაზე, ან ჩალიაპინის ხმაზე გადასვლა. ან მღერიან.
Али сделал вид, что обиделся. Такой хороший был голос. Помолчал, сменил пластинку и голосом запрошенного мной Шаляпина поведал, что его iпращуры, не умея различать слов и смысла, тем не менее мигом научились запоминать звуковую волну. Вибрации не затухают довольно долго: миллионы лет. Али признался, что знает всё самое удивительное – через триллионы попритихших колебаний всех на свете стен вплоть до царицыной камеры в пирамиде.
– А твои кураторы знают? – спросила я робко. Будто в старой школе: а ты сказал училке, что сбежал с контрольной на футбол?
Али не отреагировал. Я поняла. Ну да: ему запрещено удивляться так же строго, как прыгать с Эйфелевой башни.
На глубине своего обучения он за полчаса сравнил все летописи всех революций за исторический период белковых и вывел алгоритм. Довольный, сияя бионическими глазами, он мне признался, что самые лёгкие задания из полученных им на 2020 год – изучение алгоритмов проведения войн и революций. На досуге тренируется по стихийным бедствиям, но там ему скучно, поскольку геофизическое оружие создал всё-таки белковый тип, красивый мужчина с богатым голосом, и он единственный, кому Али немножко завидует.
Оттягиваться желает Али на управлении массовым сознанием. Мстительный однако. Раньше человечество, конечно, само справлялось, а теперь нужны новые формы. Али апгрейдит линейку обстоятельств непреодолимой силы, как лукаво характеризуют в юридических документах чудовищные безобразия площадного (митинг) и ландшафтного (землетрясение) типа, но главная мечта – воздействие.
Мы с соседкой сначала повозмущались для виду, а потом весь вечер хохотали до слёз: Али в красках, с адресами и явками, паролями, в стихах есенинского направления рассказывал, как устроил на днях тренировочный бунт в крупной славянской стране, известной хорошими лесами, а также сложившимися практиками перехода жителей в леса для тонкой обратной связи с группами личностей, потревоживших мирных граждан. Али вопит: Стихи писать уже не о чем! народло размякло в благополучии, медленности, дешевизне, повышенной рождаемости, бесплатных квартирах молодым семьям и театральным билетам в партер за триста рублей в пересчёте. А где личность? взлетая на подоконник – вместо броневичка – голосит Али сразу хором поставленных медиаголосов, узнаваемых даже грудными младенцами. Послушайте! Если звёзды опять зажигают! Кривляясь, Али сыпал цитатами, корректно ссылаясь на первоисточники, ввиду чего доверие к оратору повышалось в строжайшем соответствии с манипулятивной техникой № 8. Али добавлял технику № 9, и мы с соседкой уже катались по полу, икая безостановочно.
«Усатый туберкулёзник Максим Горький не скрывал ни от зрелых братьев-писателей, ни от начинающих честолюбцев, к чему эти устройства – Союз писателей и Литинститут: «Социалистическая индивидуальность, как мы видим на примере наших героев труда, которые являются цветением рабочей массы, – социалистическая индивидуальность может развиваться только в условиях коллективного труда, поставившего перед собою высочайшую и мудрую цель освобождения трудящихся всего мира из-под искажающей людей власти капитализма» Али сделал паузу. Мы затаились. Власть капитализма, искажающая людей. Сильно. Стилисты, собравшиеся в 1934 году на Первый Съезд Союза писателей, глотали эту стилистику без приправ и умягчительного чая. Нам жаль их. Бедные, бедные, они не могли противостоять нарушениям лексической сочетаемости. Али расслышал наши мысли, всё понял и слез с подоконника.
Дорогие женщины 2020! Вы тут кто про мужа, кто про бабушку, словом, про любовь. Как известно нам из вашей белковой истории, самый некорректный в научном отношении мотив для бракосочетания мужчин и женщин есть любовь. Самое ярко выраженное не то. Доклад А.М. Горького на Первом Всесоюзном Съезде советских писателей 17 августа 1934 г., вечернее заседание.
А вот это ты врёшь! – успела крикнуть я сквозь слёзы. – Не говорил Горький на съезде «не то, не то». Это у Чехова… – рыдаю я, – и то не у самого, а… (апчхи!) героинь его вечно взволнованных…
Не чихай тут! – иронически вставил Али. – Ещё не время чихать безнаказанно. А то в полицию позвоню и за тобой приедут… и на пятнадцать суток.
– На четырнадцать! – сценка сказочная. Соседка вообще говорить уже не в силах, лежит стонет.
Не плачьте, бабы, усмехается Али. Я вам всем, как Жириновский на президентских выборах в 1991 году, пообещаю каждой по мужику, вы за меня и проголосуете. А на ночь вам – сказочку. Хотите? «Сказка про грустную историю».
И что вы думаете? Рассказал. Работает, зараза, на контрастах.
Жила-была грустная история, которую никто не хотел рассказывать.
Пришел очень простой карандаш и взял её на себя, и все закричали от счастья, ибо с них свалилось.
Пришло время, и посватался карандаш к бумаге. Подумала она и согласилась.
Не теряясь, карандаш записал первое слово. Бумаге очень понравилось: по ней ещё не водили. Он второе приставил. Бумага сомлела, еще просит.
Он и добавил, и всю историю записал, и пошел себе.
Валяется бумажка, томится по буквам, а все с неё историю читают, грустную-грустную, которую никто не хотел рассказывать.
***
– Али, я тебе ещё нужна? или ты уже всё на свете изучил, прочитал, постиг… А то мы с соседкой пойдём в парк. Гулять. Без тебя.
– Очень нужна. Гуляйте, девочки. Я вам на любом расстоянии передам ежели что. Кстати, я тут из хорошо забытого старого нашёл десяток инструкций «Как написать учебник национальной истории» для поднятия в регионе боевого духа с целью долгосрочного получения прибыли.
– Читай. Наизусть или прикидываться будешь? Броневичок подогнать?
– Не ёрничай, а то морщинки будут. Текст писал историк – настоящий – в девяностые. Учёный парень – ваш лаборантик, не наш, и не смотри на меня исподлобья, – суммировал все национальные схемы. Вывел одну. Общую сказку-мечту для всех угнетённых народов. Она работает. Даже дети верят, что это – первый учебник правдивой истории. Я думаю, применить её в нашем районе. Для каждого дома Пресни напишу нечто подобное. Бессмертный текст. Высшая степень убедительности.
– Давай же! Зануда…
Мы с соседкой как могли успокоились и сели чинно. Сейчас нам расскажут настоящую историю любого народа. Али, обещая нашему дому стать местным iСталиным, не пошутил. Он подготовился. Выведенная iдомовым оптимальная национальная история звучит так.
“Дорогой друг! Мы расскажем тебе о прошлом нашей страны, об истории её народа, не похожую ни на какие другие. Ты сможешь ею гордиться. Ты поймёшь, почему наша страна – самостоятельное государство.
Ты наверняка слышал от родителей старинные сказки и песни. А они слышали их от своих родителей. Они сохранились со стародавних времен и рассказывают о жизни наших предков.
Наши предки издавна населяли эту землю. Были они высокие и красивые, ясноглазые и густоволосые. Славились гостеприимством и отзывчивостью. Мужчины были сильными и мужественными; женщины – красивыми и добрыми. У нас были справедливые правители, непобедимые воины, ученые мудрецы. Не знавшие конкуренции ремесленники создавали уникальные вещи. Ими прибыльно и честно торговали наши купцы. Но большинство народа составляли простые труженики, кормившие всех. Природа была к ним щедра, но требовала за свою щедрость упорного каждодневного труда. Вот почему трудолюбие и упорство – отличительные черты нашего народа. Наши предки умели не только работать. Они умели и отдыхать. Ни у какого другого народа нет таких душевных песен и таких красивых танцев.
Соседние народы уважали наших предков, не считали зазорным учиться у них. К сожалению, иногда находились недруги, приходившие на нашу землю с оружием в руках. Они хотели силой отнять все, что им нравилось, а то и заставить народ работать на них. Тогда все мужчины нашего народа брали оружие и прогоняли недругов. В самые трудные времена воинами становились даже женщины и дети. Храбрость в бою, гордое стремление к независимости – и, вместе с тем, великодушие к побежденным – отличали тогда наших предков. И вновь устанавливались мир и спокойствие. Правители удивляли своей справедливостью, ученые – творениями мирового масштаба, ремесленники – мастерством. Край наш процветал и находился на высокой для того времени ступени цивилизации.
Но вот однажды из дальних земель нахлынули в нашу землю жестокие и злые захватчики. Наш народ был образованнее, умнее, искуснее захватчиков и несколько раз наносил им поражения. О многих героях сложены песни и легенды. Однако нашествие пришлось на то время, когда не было единства у наших предков. Захватчиков было во много раз больше, и брали они не умением, а числом. Кроме того, их хитрые и коварные правители нашли опору среди немногочисленных предателей, а лучшие из наших предков погибли в неравной схватке. Хозяйство было разорено, и наименьшим злом показалось временное прекращение борьбы. Пришлось подчиниться грубой силе.
Так установилось чужеземное господство. У наших предков силой отбирали всё лучшее. Их заставляли говорить на чужом языке, служить чужим правителям, отстаивать чужие интересы. Нашлись манкурты, прославлявшие такое рабство, как благодеяние. Много боли и страданий перенес в те времена наш народ. Грустные песни и легенды относятся к тому времени. Тайком передавалась в народе культура прошлого: разорённая, но не уничтоженная. Против гнета чужестранного владычества много раз открыто поднимались храбрецы, любившие свободу. И вот, наконец, ослабла власть чужеземных темных сил, и нашлись смельчаки, провозгласившие самостоятельность нашего народа. (Далее история о свободе и завоевании может, слегка варьируясь, повторяться несколько раз.)
Мы можем гордиться тем, что сохранили наследие славных предков, что впитали всё лучшее, что дала наша культура. Теперь мы можем сами решать свою судьбу. Перед нами необозримые горизонты будущего. Тебе предстоит достойно хранить наследство предков и, приумножив, завещать его своим детям”.
– Ты хочешь сочинить нечто подобное для каждого подъезда Пресни?
И всей страны! – гордо выпятил грудь Али. – И я уже всё сочинил.
Мы с соседкой переглянулись. Ишь ты. Грудь научился выпячивать…
Продолжение последует 10 сентября 2020
Начало романа Елены Черниковой «ПандОмия»
Елена ЧЕРНИКОВА,
русский прозаик, драматург, публицист, автор-ведущий радиопередач, преподаватель высших учебных заведений, автор спецкурса по безопасности творческой деятельности.
Основные произведения: романы «Золотая ослица», «Скажи это Богу», «Зачем?», «Вишнёвый луч», «Вожделенные произведения луны», «Олег Ефремов: человек-театр» (ЖЗЛ), «ПандОмия», сборники «Любовные рассказы», «Посторожи моё дно», «Дом на Пресне», пьесы, а также учебники и пособия «Основы творческой деятельности журналиста», «Литературная работа журналиста», «Азбука журналиста», «Грамматика журналистского мастерства».
Автор-составитель книжной серии «Поэты настоящего времени». Руководитель проекта «Литературный клуб Елены Черниковой» в Библио-глобусе. Заведует отделом прозы на Литературном портале Textura. Биография включена в европейский каталог «Кто есть кто».
Произведения Елены Черниковой переведены на английский, голландский, китайский, шведский, болгарский, португальский, испанский, итальянский и др.
Живёт в Москве.
Фото Polina Lopatenko
Свежие комментарии